Владимир Буров - Альфа Центавра [СИ]

— Давай, — он взял сигару, нагнулся и прикурил от углей.

— Я просто так сказал, для приличия, а она, — Дэн кивнул на сигару, — была всего одна.

— Не переживай, друг, оставлю.

— Окей.

— Как ее звать?

— Ты не спросил?

— Спросил, но кажется, забыл из-за волнения. На Фэ вроде чё-то такое.

— Фекла?

— Точно.

— Это как переводится, Открытая?

— Любопытная.

— Любопытная — это Варвара.

— В общем, так на сегодня она твоя, я договорился, а к Га не лезь, — сказал Дэн.

— За грубость не оставлю, — Вра стряхнул с сигары пепел.

— Что ты ей пообещал?

— Что пообещал? Взять в обоз своей армии, если она соблазнит тебя на всю оставшуюся неделю. И да: зря проболтался, теперь, наверное, откажешься.

— Ты не это ей пообещал.

— А что, ты лучше меня знаешь, что я обычно обещаю?

— Спорим на коробку кубинских, которая у тебя в номере, что скажу, что ты обещал этой любопытной Фёкле.

— Ладно, — Дэн протянул руку, — а кто нас разобьет?

— Я и разобью, — сказала опять появляясь, как из-под земли Фёкла.

Она притащила еще вязанку дров.

— Окей.

— Ты обещал взять ее с собой на Альфу Центавру.

— Вер-на-а, — удивленно посмотрела на Вра Фёкла.

— Но дело в том, — начал Вра, что мы туда… Дэн перебил его:

— Одну минуточку. — И продолжил: — Это Тайна. И Вра тоже вспомнил, что это Тайна, что они:

— Никогда не вернутся назад в Свою Систему Ценностей.

— Мне бы хотелось пригласить ее к общему столу, — сказал Вра.

— Я всё для тебя сделаю, друг, — обрадовался Дэн. — И добавил: — Тогда на Стюардессу Га будет меньше претендентов, только Кор, а Кок, по прозвищу:

— Иначе, — будет отстаивать свою Ан.

Далее, Ан — это Ар — Артистка — Щепкина-Куперник, а Га — Лю — Любовница Комиссара Дыбенко — Кали — Коллонтай.

И это скоро стало всем ясно. Дело в том, что на пригорке собралась большая толпа местных жителей, и наши дамы не выдержали, когда напились начали демонстрировать свои способности. Собственно, все этого и ждали:

— Щас увидите бросок Через Бедро с Захватом, — сказал один парень одной девушке, местной учительнице. — И да: — Я между прочим тоже хочу инопланетянку. Ты не?

— Что, ты Не? — Нет, я инопланетянка. Как все. Агафья.

— Нестор Махно.

— Окей. После куда пойдешь?

— Дак, на сеновал, наверное. Али в баню.

— Хочешь вместе?

— Да бы так-то, но ведь не согласишься, только болтаешь больше.

— Нет, с тобой пойду, если выиграет тот, на которого…

— На которого я поставлю?

— Нет, на которую я поставлю, — засмеялась учительница.

Первой вышла Га, и ждала:

— Если лучше всего, Дэна, чтобы пообжиматься на ковре-то из соломы, да еще при всех. Но понимала, что полезет подруга Ан. А вышла в длинном платье вот эта доярка-истопница, как назвал ее Корнилов, который, несмотря на то, что видел:

— Вра к ней клеится, — тоже навострил лыжи. А что делать, если сегодня у него больше никого нет. — Он обернулся на толпу, в надежде, что может какая махнет ему платком, да толку? Отсюда лица все равно не увидеть. Однако, как назло, кто-то махнул, и более того:

— Он увидел его-ее лицо, — и чё-то даже отшатнулся:

— Непонятно, — пробурчал Кор, — толи баба, толи мужик. Наверное, мужик высунулся из-за бабы и показал ему кулачище. Так-то бы не хотелось. Просто бы, чинно и благородно, тады да, будет, что вспомнить. А то сначала морду набьют, потом удовольствия будет мало. Ибо. Ибо было принято, как здесь было принято — решение, что в обычной жизни применять приемы Дзюдо:

— Нельзя. — Ну, не нельзя, а по крайней мере, не рекомендуется. А для человека благородного разницы-то нет никакой, ибо:

— Сказанное самому себе даже более важно, чем приказ по околотку:

— Никого не бить специально.

Далее, Корнилов встречается на сеновале с Марусей-Володей, а дамы не дерутся по системе Дзю До, а стреляются из наганов. Вра с Ольгой, которая пока не признается ему, что она баронесса.

— Прежде чем драться давайте в игру какую-нибудь сыграем, — сказал кто-то.

— В шашки, али в шахматы, что ли? — спросила Га. — Я не буду.

— Тогда можа в домино? — спросила для смеха Ан. Смешно, да. Но, к удивлению некоторых, никто не предложил ничего более конкретного, все были заняты променажем по берегу реки, кушанием шашлыков, питиём вина, пива — нет, пива пока не подавали, предполагалось к рыбе и другим морепродуктам, а их еще не поймали — разговорами о погоде на сегодня, на завтра, на следующую неделю, и ждали игры на пианино, точнее:

— Здесь был рояль, — считалось он:

— Играет громче, — как сказала Фёкла, протирая его блестящую крышку. Она даже проверила, как играет рояль, исполнив сольно:

— Жили у бабуси две игривых гусыни.

— Где тебя учили музыке, — наконец нашел повод подойти к даме своего сердца Вра.

— А! — воскликнула она громко, как на базаре, — Дон Кихот э-э, прошу прощенья — забыла. Их начинающийся любовный диалог был прерван голосом распорядителя Празднества Корниловым, он принес черный костюм из бостона, ботинки на каблуке с довольно острыми носами и белую рубашку с бантиком, с бабочкой, и попросил кого-нибудь объявить громко, что это приз победителю сегодняшних соревнований, и добавил:

— Скафандр черного космонавта.

— Носков не хватает! — крикнул кто-то так, что у Кора даже в одном ухе зазвенело.

— Вот он голос для объявлений наших побед, — сказал Дэн, — пусть сейчас и объявит:

— Первый раунд. Под общий смех Фёкла опять влезла, и:

— Я про носки спросила! — и громкость ее голоса была не слабее, чем у предыдущего оратора, как констатировал Дэн. Он влез на самодельную трибуну, так как Кор пока числил уши.

— Что?

— Я говорю, спроси почему так громко орут? — сказал Кор.

— Убавь на ушах громкость, — услышал он, но ничего не сделал, так как думал, что это просто шутка. Он махнул рукой Дэну, чтобы сказал:

— Носки принесут к концу Передачи.

— О чем он говорит? Какой Передачи? — спросил Кок, и чуть-чуть приобнял, стоящую за ним даму, ну так, как будто и не знал, кто это.

А она решила так и подумать, ибо это была Ан, которая не меньше самого Кока жаждала сегодня близости с ним. Да и в дальнейшем тоже.

Да и Га потянула снизу Дэна за голифе:

— Че?

— Чё? А чё ты разорался.

— Нельзя?

— Нельзя, сегодня командует Кор.

— Ладно, пусть лезет на трибуну, — ответил Дэн, но спуститься не смог: предпоследняя ступенька сломалась. Га подала ему руку:

— Вставай, вставай, не придуривайся, что и у тебя нога сломана.

— А у кого еще-то? — спросил Дэн, у Кора?

— Дак, естественно.

— Думаю, он был бы не против уступить место мне.

— Может. Но нельзя.

— Почему?

— Субординация. Нет, нет, как-то по-другому, но приблизительно ты должен и так понять. Он назначен сегодня.

— Кто его назначил? — и сам, без подсказки посмотрел на почти безоблачное небо, где в принципе должна быть Альфа Центавра.

— Да, да, именно так. Тебе вообще лучше заниматься Журналистикой.

— Чем? Кем?

— Ты — прирожденный Журналист. Но Дэн ничего не понял, и продолжил предыдущую мысль:

— Так нет же связи, — недоуменно резюмировал Дэн. А! информация уже заложена в наших мозгах, а подается к столу только постепенно. Тут надо заметить, что Дэн сам отвечал на все свои вопросы, так как Га, ровно, как и Ан — ничего знать не могли. Если кто не знал или забыл:

— Это были Коллонтай и Щепкина Куперник, ибо настоящие инопланетянки остались в бане с Чапаевым и Дро — тоже, чтобы не забыли был:

— Не мэстным.

Га и Ан сразу вышли на поле боя, не давая мужчинам посостязаться за благородный костюм, тем более, как намекнул Корнилов, обладающий некоторыми необычными достоинствами. А они согласились, понимая, или надеясь, что дамы будут драться ради них, чтобы потом презентовать костюм любимому. Все расположились рядом, желая насладиться Дзю До с первого ряда.

Как сказал Дэн:

— Люблю крупные планы. Но дамы неожиданно для всех вынули Маузеры. Толпа отшатнулась. А в толпе Простых зрителей Махно сказал с придыханием от волнения:

— Боло, — хачу такой.

— Автоматический? — спросила учительница Галина. — Я его тебе добуду.

— Это не автоматические, — сказала стоящая недалеко дама в мужском офицерском френче.

— Да, — сказал Махно, — на автоматический патронов не напасешься.

— Зато можно сразу: та-та-та-та-та, — рявкнула дама в этом длинном френче, и добавила: — И еще пятнадцать останется.

— Неужели бывают такие?! — очень удивился Нестор Махно, — с обоймами на 20 патронов.

— Тебе бы такой хотелось? — спросил дама и представилась: